главная
программа
участники
партнеры
пресса

Дмитрий Шубин
участник выставки "Маяковский продолжается", L-галерея, 9.07-19.07.2002

об авторе

Родился в Ленинграде в 1963 г. Закончил ЛГУ им. Жданова (1985) и Заочный университет искусств (Москва, 1991). Участвует в выставках с 1989 г. Живет и работает в Санкт-Петербурге.

о проекте

СМЕРТЬ КАК ФОТОГРАФИЯ
2001
12 цв. фотографий, 700х700

«Если Петербург не столица, то нет Петербурга, это только кажется, что он существует». Видимо, пытаясь избыть это пророчество Андрея Белого, весь минувший век Ленинград-Петербург как будто всячески старался эту фразу то ли опровергнуть, то ли неосознанно воплотить в реальность. Какой только столицей он не назывался — Северной, культурной, неофициальной. Последние несколько лет эпитет «криминальный» настолько прочно закрепился за ним, что, кажется, затмил все остальные его титулы. Что, впрочем, вряд ли пошло на пользу его столичности.

Виды Петербурга, запечатленные петербургским художником Дмитрием Шубиным, представляют собой путеводитель по другому, «неофициальному» и скрытому от глаз туристов, а зачастую и горожан, Петербургу. На этих видах нет архитектурных памятников и исторических достопримечательностей. Вместо парадного вида Невы от Эрмитажа или Петропавловки на них набережная Карповки и глухой участок канала Грибоедова, вместо Адмиралтейского сада — лесопарк «Сосновка», да и Невский проспект снят как-то нелепо — не Дума, не Пассаж, а какой-то Мак Доналдс на пересечении с улицей Рубинштейна. Трехсотлетняя пыль еще не успела осесть на этих местах, да и гордиться ими особо не приходится.

Больше всего завораживает в этих снимках — практически полное отсутствие на них людей. Там же где они есть, это — всего лишь бутафория, внешний антураж, как стены домов или ветки деревьев, не способные ничего ни поведать, ни засвидетельствовать. Первый признак места преступления, нераскрытого в особенности, — отсутствие свидетелей.

Да и к какой-то документальности Шубин, судя по всему, не стремится. Вместо конкретного места убийства — те осколки реальности, который мог видеть смертельно раненый в последние минуты своей жизни: ограду канала, отражение в стекле «Мерседеса», стены своего дома, траву, деревья, небо. В этом и состоит основное отличие этих фотографий: у них другой масштаб подлинности. Они требуют определенности не в изображении, но — в восприятии. Ими невозможно любоваться или безмятежно созерцать. Они дают увидеть, лишь запрещая это, тревожат, а не успокаивают, побуждая зрителя искать скрытый мотив, заключенный в них.

Тем не менее, тот факт наличия этой загадки не означает присутствия в кадре какой-то точки, улики, способной ответить на тревожащий зрителя вопрос. Внешне эти фотографии практически неотличимы от других образов города на разного рода открытках и в туристических гидах.

Шубин лишь расставляет указатели, а зритель становится причастным по мере того, как он им следует. Именно поэтому эти фотографии гораздо более точны и, если угодно, реалистичны, чем любые другие документальные виды города. Шубин не стремится изобразить, инсценировать нечто или найти улики, которых нет. Его снимки и есть эти вещественные доказательства. В этом и заключается политическое значение искусства, как понимал его в свое время Вальтер Беньямин.

Максим Райскин, 2001

© Futurism.ru, 2002
при использовании материалов ссылка на futurism.ru обязательна